Ключ без права передачи.
Совершенно глупый, бездарный день.
Уснуть, когда еще темно, и проснуться, когда уже темно - что может быть отвратительней?
Я чувствую, как сердце стучит в ушах, и ощущаю себя какой-то совершенно бесполезной.
В такие моменты хочется, как когда-то давно, пить из термоса какао в весеннем лесу, и ощущать прежде всего запахи всего, что окружает.
Глупая зима. В четыре часа дня кажется, что уже слишком поздно. В семь - что уже слишком рано.
Мне хотелось бы оторваться от всего, и быть как можно дальше отсюда.
В Китае дождь, во Франции снег, в Англии туман, в Крыму персики и море, в Финляндии сырость и гололед.
И только здесь, в Москве, время не имеет со мной ничего общего. Я не вижу ни дня, ни ночи. Ни друзей, ни врагов. Мне безразлично, есть ли они вообще.
В шесть утра по Москве, когда слезятся глаза, я вздрагиваю от каждого шороха. Надеясь, что мама уснула. Курю в туалете. Прокручиваю в голове мысли.
Потом накатывает чувство вины. Апогеем всего становится безразличие и темнота в комнате, когда горит монитор.
Хожу, и включаю в квартире свет. Снится весна, и дожди в Азии. Просыпаюсь от духоты, и не хочу ничего, кроме сигарет и чего-то, что было бы громче моих мыслей.
Испытываю неприятное чувство от прочтения Ремарка, не знаю, какой музыки хочется залить на плеер.
Хочется куда то съездить, но нет сил улыбаться и говорить.
Мне всегда было интересно, что находят люди за тем, что я говорю.
Уснуть, когда еще темно, и проснуться, когда уже темно - что может быть отвратительней?
Я чувствую, как сердце стучит в ушах, и ощущаю себя какой-то совершенно бесполезной.
В такие моменты хочется, как когда-то давно, пить из термоса какао в весеннем лесу, и ощущать прежде всего запахи всего, что окружает.
Глупая зима. В четыре часа дня кажется, что уже слишком поздно. В семь - что уже слишком рано.
Мне хотелось бы оторваться от всего, и быть как можно дальше отсюда.
В Китае дождь, во Франции снег, в Англии туман, в Крыму персики и море, в Финляндии сырость и гололед.
И только здесь, в Москве, время не имеет со мной ничего общего. Я не вижу ни дня, ни ночи. Ни друзей, ни врагов. Мне безразлично, есть ли они вообще.
В шесть утра по Москве, когда слезятся глаза, я вздрагиваю от каждого шороха. Надеясь, что мама уснула. Курю в туалете. Прокручиваю в голове мысли.
Потом накатывает чувство вины. Апогеем всего становится безразличие и темнота в комнате, когда горит монитор.
Хожу, и включаю в квартире свет. Снится весна, и дожди в Азии. Просыпаюсь от духоты, и не хочу ничего, кроме сигарет и чего-то, что было бы громче моих мыслей.
Испытываю неприятное чувство от прочтения Ремарка, не знаю, какой музыки хочется залить на плеер.
Хочется куда то съездить, но нет сил улыбаться и говорить.
Мне всегда было интересно, что находят люди за тем, что я говорю.